Хотя наш экскурсовод и уверяла нас, что на этих узких улочках так же безопасно находиться, как и в детском саду,чувствовали мы себя неуютно. призывные междометия геев и дикий хохот чернокожего населения страны из бывших голландских колоний Индонезии и Суринама, вольготно расплодившегося здесь как блохи на загривке паршивой собаки, бросали в дрожь и заставляли двигаться с оглядкой. Из глубины души выползало давно забытое в Германии и возродившееся здесь вновь ощущегие враждебной окружающей уличной среды. Сладковато-приторный душок лёгкой наркоты, продаваемой легально в кафе-шопах, доносившийся из распахнутых окон, обволакивал наше помутившееся от усталости сознание.
Стараясь держаться подальше от ничем не ограждённых вонючих каналов, дно которых устилают выброшенные за ненадобностью старые велосипеды, чуть не наступив на женскую грудь, стыдливо прикрытую бронзовой рукой - бред окуренного гашишем голландского скульптора - пробивались мы к людному центру. С опаской глядя на свисающие с фасадов узких домов крюки для поднятия мебели и ценных грузов прямо с корабля в дом (архитекторы прорубали слишком узкие двери в домах) и с недоумением оглядывая проржавевшие жилища на воде, эдакие лодки-домики с выращиваемой на окнах в горшочках коноплёй, мы спустились, наконец, к людям.
Радости это принесло нам, однако, маловато. Одурманенные наркотиками голландцы с синюшними лицами толпами шли по широким улицам, размахивая руками и не только разговаривая сами с собой, но и в лицах передавая диалоги и дискуссии. Сердце замирало от проносившихся почти по нам велосипедистов, которые и не думали сворачивать с нашего пути, надеясь, что мы всё же благоразумно отскочим в последнюю минуту. Тут-то мы и вспомнили так встревожащее нас тогда непонятное напутствие водителя, но было поздно. Страх липкой паутиной опутал наши содрогнувшиеся души. Тоска по благопристойной Германии властно рвалась наружу, требуя утопить её немедленно в паре рюмочек голландского шнапса "Женевер". Однако ещё не все пункты нашего задания были выполнены, и мы устало потащились к пирсам.
Традиции плохой погоды во время наших путешествий блюлись свято: если с утра покрапывал дождичек, на который мы мужественно пытались не обращать внимания, то сейчас нам грозила непогода по всей форме с молнией и громом, которой мы однако хитро избежали,забравшися на крытый катер. путешествие по грахтам, то бишь этиь самым каналам, которых неугомонные голландцы навыкапывали невиданное множество, обещало быть скучным. Гнусавое бормотание бортового приёмника, источавшего противоречивые исторические сведения на трёх языках, клонило в сон. Бороться с ним дальше не хватало сил, и многие туристы уже блаженно похрапывали под мерный плеск волн под тонким днищем катера. Всё хорошее, однако, кончается быстро, и нам пришлось вылезать из сухого, продуваемого холодными сквознячками катера на неприветливо-мокрую серую землю. Одна вахтенная, бодрствующая в это время в мозгу извилина посылала в наши измученные тела важную мысль: добраться до кафе, что мы и сделали.
То ли после перенесённой качки, то ли от усталости, но старинные узкие дома казались нам подвыпившими старыми бродягами, стоящими по колено в воде и поддерживающими друг друга в сколько-нибудь стоячем положении. Откидывая носками кроссовок мусор из-под ног и соревнуясь,кто дальше зафутболит жестянки из-под пива "Хайнекен", мы шли и гадали, которое из кафе - нормальное, а которое - "кафе-шоп", чтобы случайно не нарваться на лёгкую дозу экстези, подмешанного в кофе.
Непрекращающийся дождь оставил наши героические попытки соверщить ещё одно турне по весёлому городу. Самое большее, на что мы решились, это добрести до ближайшего сувенирного магазинчика и потрясти там немецкими евро. Осуществление заветной мечты - покупка нидерландского флажка как свидетельства нашего здесь пребывания - затягивалось из-за отсутствия такового в первой тройке киосков. Когда, наконец, флажок был найден, купить его оказалось не так просто. Прибалдевший марихуанный парень за стойкой сначала не мог найти флажка своей родной страны, и спрашивал свою подружку, стоящую рядом и пившую кока-колу из банки:"Этот или вот этот есть флажок Голландии?" Вся гамма эмоций от недоумения, удивления, раздражения до здости была пережита нами всего за пару минут и быстро сменилась на понимание происходящего, когда непостедственно нас спросили, в чём собственно (и какая вам) разница между французским и голландским флагом? Когда через полчаса обсуждений на трёх языках разница всё-таки нашлась, обнаружилось, что продать его он не может, потому что не может найти палочки, на которой флажок должен висеть. сметливая подружка продавца разыскала, однако, и палочку с прикреплённой к ней заблаговременно ценой. Оба они уже предвкушали прибыль, когда я будничным голосом сообщила, что не куплю флажок с палочкой, но без ножки, на которой он должен стоять. Срочно начались лихорадочные поиски ножки, и минут всего через пять немного зачуханная уже девчушка вытащила откуда-то деревянную пыльную ножку - мечту любого флажка. после недолгих, ещё минут на пять препинаний, сколько может стоить такая хорошая ножка, они согласились, наконец, отдать нам её бесплатно.
Вооружённые флажком на полочке с ножкой, разгорячённые дискуссией на национальные темы, мы решили восполнить порастраченную энергию в каком-нибудь ресторанчике длинным шницелем с шампиньонами. После долгих блужданий по закоулкам великого города и обсуждением внешнего вида ресторанчиков мы решили заглянуть к аргентинцам. Увидев у входа скульптурку мексиканского типа гринго, ковырявшего в зубах огромного размера зубочисткой, мы рассудили, что ему есть что выковыривать оттуда после посещения их ресторана, и решились зайти. Надежды нас не обманули, и во время долгого ожидания, пока эти медлительные голландцы (или аргентинцы?) съездят к ближайшему полю и поймают пару-тройку коров нам на шницель и приготовят его, мы вздремнули под рыдания Иглесиаса, раздававшиеся из динамика прямо у нас над головой.
Когда все важные пункты нашей программы были выполнены, оставалась какая-нибудь пара-тройка часов до прибытия нашего группенфюрера, то бишь водителя. Эти часы мы старательно убивали, резали, душили и топили в какао, кофе и женевер в паре-тройке разных кафешек.
Мы были первые, кто вернулся с задания. Не знаю, как выполнили его другие вернувшиеся десантники: они были неразговорчивы. Водитель хмуро разглядывал нас и даже пересчитал по головам. Уверившись таким образом, что потерь личного состава не наблюдается, он молча завёл мотор, и мы покатили обратно. Последней мыслью в угасавшем сознании было: "Наконец-то мы едем домой!"
Другие путешествия Эли по Германии и Европе смотрите на ее веб-сайте
